Первое посещение Лавры преподобного Сергия

 

Через некоторое время после крещения, я узнала о преподобном Сергии и его монастыре и поехала туда.

Это было начало 70-х годов 20 века, прошло чуть больше полувека после разрушения устоев нашего государства и в таких местах, как монастырь, еще можно было ощутить благоухание старой, уходящей Руси в достаточном объеме.

Прожив в таком мегаполисе, как Москва, я и не предполагала увидеть то, что увидела. И это меня потрясло и еще сильнее и крепче привязало к России, к Родине, стало почвой для более глубокого познания ее, и более осознанной и полнокровной любви к земле, где я родилась и где жили мои предки. Патриоткой я была давно, т.к. великим патриотом была моя мама, в начале войны отдавшая на оборону свои  драгоценности и изъявившая желание отправиться на фронт из воинской части в тылу, где она трудилась в качестве врача после института.

Территория Лавры с соборами, монахи, люди – все было необычно, все было, так мне представлялось, как в древней Руси. Особенно меня поразили паломники: женщины с ликами – их было больше, чем мужчин, и они были впечатляющими не только по лицам, но и по скромному, не наигранному, а присущему им поведению; одежда их тоже впечатляла, т.к. подчеркивала их строгость и устремленность к Богу. И мужчины тоже были удивительными: без наглых взглядов, от которых в городе некуда спрятаться.

Особенно поразила меня одна женщина в простой, я бы сказала крестьянской, одежде начала 20 века. Видно приехала она издалека. На вид ей было лет 40, но выглядела она старше. На спине она несла свою взрослую, лет 18 – 20, дочь, держа ее через плечи за руки. Вероятно, мать привезла ее в Лавру, чтобы попросить преподобного Сергия исцелить больную дочь. И не было в ней ни ропота, ни фанатизма, а тихое смирение.

И еще одну мать я запомнила в одну из своих первых поездок в Лавру. Она вошла в Успенский собор, остановилась в растерянности, не зная, что и как делать. Она была совсем молода –  лет 25, с ней был мальчик лет 7, несомненно, сынок. Он встал рядом. Вид его был ужасен: лицо было синюшным, весь он сильно напряжен (но это не физическая болезнь – это было ясно) и не говорил, а мычал-стонал от этого запредельного напряжения всего его существа.

Наверное, кто-то сказал измученной страданиями ребенка матери, что никто не сможет помочь ему, как только преподобный Сергий. И мать послушалась, пришла.

К ней подошла пожилая, сухощавая, благообразного вида женщина. Она сразу все поняла. И стала говорить матери: «Ты пришла в Свято-Троицкую Лавру, надо читать тропарь Пресвятой Троице. Повторяй за мной: Пресвятая Троица… Помилуй нас…». Как только мать ребенка стала повторять слова молитвы, мальчик почувствовал облегчение и стал ласкать мать, гладя ее по юбке. В конце молитвы он стал почти совсем нормального вида: частично исчезла синюшность, а в глазах появилась надежда на освобождение от этого тяжкого недуга. Перестал мальчик и стонать.

Матушка посоветовала ей сходить в Троицкий собор к мощам преподобного Сергия.

Так получилось, что я каким-то образом познакомилась с матушкой Марией. Она меня многому научила и даже подкрепила телесной пищей, принеся в банке рис с рыбой из трапезной (тогда в Лавре еще не было трапезной для паломников или я не знала о ее существовании). Мы сидели с ней на лавочке, когда на дальней дорожке, я снова увидела ту молодую измученную женщину с больным ребенком и сказала матушке, указывая на них: «Какой ужас!», искренне сожалея о их страданиях.

На что матушка, махнув рукой, сказала: «Дела Божии!»

Это простое замечание много мне дало, постепенно вырастая в богословскую формулу о том, как относиться к подобным явлениям и знать, что всё дается Богом во спасение. То есть – помочь по мере своей и познать через эти случаи любовь Божию. Да и о себе в тяжелых ситуациях не скорбеть, а радоваться.

                                                                             1973 – 2008 г.г.

окормление  небом

 

Если как следует проследить жизнь, меня и до и после крещения Небо все время окормляло.

Стою в левом пределе храма в Кузнецах, у Западной стены, мимо иногда проходят прохожане и прихожане к ящику со свечами или еще куда. Вижу идет мой малолетний крестник Коля, а за ним его мать, с которой встречаться мне ни к чему (да и о.Сампсон согласился , что не надо встреч). Он идет, я делаю в это время специально замедленный и глубокий поясной поклон, скрывающий меня. За ними сразу идет человек, легко ударяет меня по затылку наклоненной головы и говорит: «Дура!».

Только после такого вразумления стало понятно, что имел в виду о.Сампсон: специально встреч не искать, а уж если свел Господь….

Еще. Сижу я у Западной стены в храме. Рядом сидит человек, утирается платочком, плачет и говорит мне, что, вот, жену похоронил и теперь вспоминает, как непочтительно с ней обращался.

Я тут же понимаю, что это – мне про маму: я, любя ее, всю жизнь непочтительна к ней.

Может быть, это как-то хотя бы смягчило мое сердце, заставило еще раз задуматься о своем поведении, хотя исправиться – теперь уже ясно — не удалось.

В Кузнецах какое-то время был у меня окормитель. Стою как-то в правом пределе с молитвословом. Читаю молитвы к Причащению. Вижу боковым зрением, ходит вокруг меня человек. Я уже его видела у нас в церкви, поняла, что он не такой как все – то ли болен, то ли что. Поэтому голову не поднимаю и как бы не реагирую на него. А он все ходит, заглядывает на обложку книги и монотонным голосом говорит: «Молодец! Молодец! Церковь-мать. Люби Церковь. Люби. Кому Церковь не мать, тому Бог – не отец». Ушел.

Стою в другое время в трапезной части храма. Идет служба, а мысли блуждают… Вдруг слева слышу кто-то тихо, но четко так и тем же монотонным голосом на ухо мне говорит: «Не спите! Не спите! Не спите!». Опять боковым зрением вижу – опять он, страшненький этот человек с лысой головой, как у Фантомаса.

Еще раз он меня потряс. Служба кончилась, иду из храма. В притворе он, догоняя меня, пульсирующей речью, произносит несколько раз фразу: «Как бы мне вас не потерять! Как бы мне вас не потерять! Как бы мне вас не потерять!»

Тут мне просто страшно стало: будто Господь трепещет надо мной, боясь потерять меня для Вечности.

Вот какова любовь Божия и как Господь бдит над каждым человеком.

И позже в Клениковском храме нашелся окормитель для меня, что не дает уныть до отчаяния, согревает душу заботой  Неба обо мне.

Как-то подарил мне игрушку – лягушку, страшную такую. Я не поняла. Думаю так, чудачество — все N за чудака считают. Я взяла, ничем себя не выдала, но игрушку отдала какому-то ребенку. А потом пожалела. Поняла – что это! Был у меня период, когда тонула (вот как раз в это время был), но все-таки сопротивлялась, даже вспомнила притчу о лягушке, которая, попав в кувшин с молоком и желая остаться в живых, сильно била лапками и молоко стало маслом. Лягушка была спасена.

Я вспомнила все это и поняла, что не зря N мне эту лягушку дал: Господь через него меня поддержал, показал, что знает о моих борениях.

И так он меня какое-то время лягушкой звал, потом ежиком… черепашкой … И все не просто так/

И еще было. Был праздник Преображения. Я шла к Всенощной. Поднимаюсь из перехода по лестнице на Маросейку. На лестнице стоит нищий. Убогий такой: или после инсульта или ДЦП, голова на боку, руку с кепкой держит как-то навыворот, губа нижняя висит. Просит милостыню, но я иду мимо: последнее время денег мало, стараюсь экономить, чтобы дотянуть до очередной пенсии. Иду сторонкой мимо. Вдруг слышу обращение явно ко мне: «Бабушка!». Хотя бабушкой себя не чувствую в свои 58 лет, да и стараюсь бабушкой не выглядеть, но смиряюсь, замедляю подъем, ищу кошелек. И снова: «Бабушка» — отрывается от стенки и  движется ко мне. Я сыплю ему в кепку монеты, а он: «Ба-а-а-бушка. Маленькая  ба-а-а-бушка.» —  и гладит рукой по плечу, ласково так и радостно, а глаза сияют лучезарно. Я ему говорю: «Спаси Господи», а про себя:  «За эту любовь».

Вот это «маленькая бабушка» меня совершенно сразило. Ну «бабушка» — ладно уж, как-то один ребенок уже меня так называл. Но – «маленькая» — я же нормального роста, полноватая. Значит, «маленькая» — это к моему состоянию. Я действительно не взрослая ни по уму, ни по поведению, ни по многим чертам личности. К тому же еще и со многими грехами.

Все это событие было для меня подарком к любимому Празднику. Ведь не сам же нищий и убогий человек в доли минуты понял меня так глубоко и верно. Это от Господа. Это подкрепление в моем унылом от трудностей жизни состоянии. Я это приняла как дар и тихо возрадовалась.

 

Как в Раю

 

Нашла в записях своих (но не знаю откуда) такие слова: «…все, кто в Раю стремятся друг к другу и узнают друг друга, даже незнакомые. А во аде — пышут злобой друг к другу, боятся друг друга и подозревают, хотят отдалиться, но не могут». Может быть, это из радиопередачи о книге «Эдемская память» Годеевой Алевтины.

И в связи с этим вспомнила один давний случай. У поварихи детского сада, где я тогда работала, что-то случилось с ребенком, мальчиком лет 11, что-то очень серьезное со здоровьем и внезапное, кажется, упал в лестничный пролет. Мальчика я не знала, но восприняла это очень остро, стала молиться о ребенке горячо и постоянно. Через несколько месяцев гуляю по приказу заведующей с детьми на участке детского сада (было уже лето – время отпусков, поэтому воспитатели частично отсутствовали и нас, логопедов, бросали на подмену). Вдруг подбегает ко мне мальчик лет 11, такой радостный и говорит, глядя на меня (а рядом гуляют дети с другими воспитателями): «А вот и я!» и такой у него был вид и взгляд родной, что я сразу поняла, кто он. Ну, прямо как в Раю! Не зная друг друга, мы узнали друг друга.

 

Дорога

 

Ой, дорога ты, дорога,

Между сосен и берез.

То крута, а то полога,

Сколько ты видала слез…

(бард  А.Суханов)

 

Не имея теперь возможности побывать вне города, с чувством благодарности вспоминаю чудесную природу в окрестностях Дмитрова.

Очень запомнилась мне дорога от древни Стреково до деревни Муханки через поле, окруженное лесом. Я по ней сначала ходила в садовый поселок к своим дорогим друзьям: художнице Галине и поэту Николаю. А потом вдруг почувствовала потребность ходить по ней без земной цели. В солнечные погожие летние дни эта глинисто-песчаная теплая дорога, добрая к моим непривычным к босоногости ступням каким-то неведомым образом заставляла идти не борзясь, замедлив шаг. Утишались мысли и чувства, а в сердце поселялись радость и тишина. Будто мир Небесный, соединяясь с этим уголком земли, входил в душу. И ничего не надо было земного, только бы по этой дороге идти, идти, идти…и никогда не сходить с нее.

Было ясное сознание, что эта дорога необычная, что хождение по ней имеет особый высокий смысл, что она освящена Божиим благословением. Возможно, по ней ходил какой-нибудь старец святой жизни, молившийся за весь мир, и эта молитва осталась здесь незримо, но действенно. Во всяком случае душа моя здесь находила великую тишину, радость и покой.

Богата земля русская святыми людьми и их святость с их уходом в Вечность, остается с нами.

 

Божья помощь неофитам в 20-м веке

 

В  то время еще шла активная борьба с Церковью: уже не сажали и не расстреливали, но можно было и работы лишиться, и учебы лишиться, если станет известно, что ты «мракобес».

Была Пасха 1973 года. Я пошла на ночную литургию в Николо-Кузнецкий храм. Издали увидела крепкую цепь комсомольцев у входа во двор храма. Попыталась пройти – не пускают, смеются и богохульствуют. Увидела в конце цепи – у ограды храма – толпу желающих пройти и в ней милиционера. Подошла. Он стоял ко мне спиной, препираясь с христианами молодого возраста (старых пропускали). Я не стала ждать, когда он окончит запретительно-воспитательную речь, легонько постучала по его спине, привлекая его внимание, чего он, конечно, не ощутил в пылу антирелигиозной деятельности. Я стала стучать сильнее, потом колотить по его спине – безрезультатно. И вдруг увидела у ограды человека в светлой одежде, он смотрел на меня и протягивал мне руку. Я не поняла тогда и не понимаю до сих пор, как это я через этот шум и толпу была вытянута к воротам и оказалась во дворе церкви. Боясь, что меня вернут, быстро, не оглядываясь, пошла к паперти, чтоб войти внутрь храма.

Не знаю, что это было, но для меня это чудо.

 

Столп православия 

Мария Филипповна Будилина… Это было мощное явление в Православной Церкви. Для званых Богом она была живым образом христианства первых веков, и больше – апостольского ряда и рода.

Будилина… Она действительно будила. Будила, тормошила, потрясала слабые души неофитов 70-х годов прошлого века.

Она не ждала, когда к ней придут, но шла к человеку сама, дабы уловить его в сети Православия. Казалось, вся забота ее в этой жизни, цель ее существования на земле заключалась в этой ловле душ. Занимаясь этим промыслом, она могла не есть, не спать, забывать о себе совершенно.

Грозная, строгая, всегда в одном и том же состоянии готовности к проповеди Евангелия. Она отдавала свои время, силы, знания щедро и безвозмездно. Это было для нее хлебом насущным.

Интересно, что она не боялась быть навязчивой, стучась в сердце с вестью о Господе. Некоторые не в состоянии были терпеть этот постоянный ее стук–зов, по силе не меньший, чем призыв била. Другие терпели. По немощи своей души терпели, чувствуя несомненную пользу от общения с сильной, горящей как факел в ночи душой Марии Филипповны. И не ошиблись – след этого общения остался в них навсегда. Более простые сердца привязывались к ней и поклонялись Господу, действующему через нее, служили ей в ее физических немощах. Были и такие, кто, недооценив своих сил, не смогли уйти без ропота, иные же и явного беснования. Равнодушного не могло быть рядом с ней.

Так как она была крайне ревнива к исполнению Заповедей Божиих и не молчала, когда были нарушения их, она имела и врагов.

Регентовала она вдохновенно, даже если за минуту до того была сильно больна. Певчие тянулись за ней, вернее, подчинялись ее сильному духу. И хор, чаще из случайных непостоянных прихожан–певцов, пел, хотя и просто, но вдохновенно, устремляясь к Небу и всех за собой подтягивая к хвале Бога. Без нее служба стала менее яркой, другой.

За неимением чтецов в деревенском храме батюшка, к великому нашему счастью и назиданию, благословлял ее читать Апостол. И это было истинно живое общение с живыми апостолами. Голос ее гремел на всю Церковь со властью. Каждое слово падало на сердце и ум, запечатлевалось там надолго. Ни одна мысль не оставалась вне внимания слушающих. Думалось тогда, что пророк Божий Илия явно пребывает в храме, где есть его чтимая икона, пребывает свей ревностной любовью ко Господу. Казалось, что Архангел Михаил, в честь коего есть придел в церкви Троицы села Турбичева, явно руководит службой за отсутствием диакона. Явность присутствия святых так же была неоспорима. И эта явность Небесного участия в службе Богу касалась сердца…

В обычной жизни Мария Филипповна была иногда и наивной по чистоте и прямоте своей. И это сочетание наивности и могучести было удивительно покоряющим. Чувствовались искренность и цельность ее натуры, незаурядность, величие.

Как утес стояла она на страже родного ей Православия.

                                                                                                       1997 год.

 

Мария Филипповна Будилина (25.07.1910 – 01.08.1996) родилась в крестьянской семье деревни Турбичево Дмитровского уезда Московской губернии. В семье Филиппа и Ольги Будилиных было пятеро детей. Шестым был приемный сын-инвалид Василий.

С детства Мария была крепкой и глубокой веры, сильного характера. С 15 лет стала духовным чадом иеромонаха Тимона, насельника Николо-Пешношского монастыря. Ни в пионерскую, ни в комсомольскую организации не вступала. Училась в школе, затем работала в колхозе. Во время Великой Отечественной войны, зная ее честный и строгий характер, ей предложили стать председателем колхоза, склоняя при этом  к вступлению в партию. Мария согласилась руководить колхозом, но от вступления в партию категорически отказалась. Когда кончилась война, Мария стала обычным работником в колхозе, продолжая крепко молиться дома и в храме. Долгие годы руководила хором храма села Турбичево, где был придел в честь св. пророка Божия Илии. Многим верующим она помогала советом и молитвой.

Умерла Мария Филипповна на память глубоко чтимого ею святого пророка Илии.

 

Александр Васильевич Харитонов

 

В конце 60-х годов я познакомилась с художником  А.В. Харитоновым. Он произвел на меня впечатление своей тишиной и улыбчивостью. Какой-то не от мира сего. В мире царили грубость, хамство, лживость. И вдруг такой мягкий, скромный человек.

Поразили его работы и  необычный точечный метод письма, скорее – лепки изображения на холсте. А содержание картин просто умилило. И полюбила я его работы навсегда. Нужны они оказались моей метущейся  и боязливой душе. Хорошо было с этими фантастическими изображениями, с этим детским по чистоте содержанием и с этой особой музыкальностью их построения. Дамы, нежные и чистые, ангелы их опекающие, детишки, играющие  под присмотром ангелов. Потом, какие-то, тогда мне не понятные, путешествия людей и  ангелов: одних по вертикали, других по горизонтал. И всё в движении, в трепете, но и в спокойствии. И чувствуешь, как живет каждая точечка на холсте и источает тепло и любовь. И бесконечное общение Неба и Земли, жителей Земли и Неба.

Я тогда еще была вдали от Храма и это было для меня волшебством, фантазией… На самом же деле оказалось, что картины Харитонова это отражение самой реальной реальности, только невидимой, неощутимой многими, но живущими  в ней некоторыми.

Я узнала, что Александр Харитонов болел долго алкоголизмом. Из этой болезни вывел его Господь через священника Дмитрия Дудко. И когда меня с ним познакомили, он уже совсем не пил, но смирение, которое часто бывает у таких больных, у него осталось.

С ним было очень приятно общаться, он никогда ничем не ранил душу. По мере возможности, я старалась его видеть, приходила к нему домой в каком-то дальнем районе Москвы, где он бывал и где жила его мама, добрая и простая старая женщина привечавшая меня.

Еще когда-то я встречалась с ним в деревенском доме матери его первой жены Алевтины, в Пурихе – чудесном местечке в Дмитровском районе Московской области. Мне даже посчастливилось быть у него во время одного из сеансов его художнического труда. И это восхитило и запомнилось. Он сидел перед мольбертом, «вживляя» кистью в холст точки изображаемой картины. В комнате тихо, пустынно – только мольберт. Включен проигрыватель и тихо звучит одно из произведений, как мне помнится, старинной клавесинной музыки… Вот почему картины Александра Харитонова так музыкальны, тихи, гармоничны. И светлы внутренней своей духовной сущностью – его жизнью во Христе.

Через достаточный период необщения по разным причинам я однажды увидела Александра Васильевича в Николо–Кузнецком Храме. Он уже был тяжело болен и потому немощен и стар, но улыбался, как и раньше, по-доброму, ласково и тихо, а его голубые глаза излучали ясный свет примирения со всем и всеми…

А вскоре я узнала, что он умер.

Я очень жалею, что когда он (еще тогда, давно) предложил мне купить за небольшую цену одну из двух картин, выбрала почему-то не ту, как я теперь ее называю, «жемчужину», а прельстившись двумя ангелами, излучавшими тепло, — видимо, раннюю работу его, где часть картины написана обычным способом и только ангелы точками. А «жемчужина» до сих пор живет в моем воображении, в моей памяти (приблизительно 25 см. * 12 см.).  Всё в оливковом тоне. Зима, небольшая оттепель. На дальнем фоне полоса темного леса, часть неба – узкой полоской. Большую часть картины занимает заснеженное поле, а там, у леса, вдоль него идет–летит ангел, оставляя следы на чуть талом снегу. Это, несомненно, маленький (по размеру) большой шедевр – так она гармонична и по строю, и по цвету, и по духу.

 

Харитонов Александр Васильевич, 10.05.1932-05.02.1993

Художник-самоучка. Лауреат государственных премий.

Родился в Москве. В молодые годы работал истопником в Зоопарке, пастухом под Каширой. Найти себя и придти к понимаю смысла земного существования ему помогли друзья, приведшие его к известному священнику той поры отцу Дмитрию Дудко.

Картины Харитонова выполнены в оригинальной так называемой пуантелистической манере. Работы художника действуют благотворно на душу зрителя и за счет их глубокого содержания, и так же – спокойно-созерцательного ритма, который проник в его картины из произведений Моцарта, Генделя, Вивальди: занимаясь живописью, художник включал проигрыватель с пластинками произведений этих композиторов.

В 1958 году была первая выставка работ Александра Васильевича.

Широко известен художник не только на родине (его работы есть в Третьяковской галерее, в музеях Современного искусства, Актуального искусства, Другое искусство), но и заграницей. Много работ в частных коллекциях, есть они и в музее Зиммерли при Рутгерском Университете США (Нью-Джерси).

 

Молодой поэт Александр Ясень

Я ехала в электричке в Дмитров на художественную выставку своей подруги. Перед конечной остановкой в вагон вошли молодой человек и с ним несколько испуганная, а скорее грустная, девочка лет восемнадцати. Молодой человек взял микрофон и стал читать свои стихи. Перед этим он сказал, что ему, как студенту ГИТИСа, необходимы средства для выживания и этим объясняется его хождение по вагонам. Свои стихи он произносил с каким-то дерзким напором, в этом чувствовалась некая безысходность, граничащая с отчаяньем. Но его стихи тронули меня, в них несомненно была живая душа. Подъехали к Дмитрову, идя мимо поэта к выходу я решила купить книжечку его стихов, а его девочка протянула мне диск с песнями на его стихи в подарок.

Запомнился мне Александр Ясень, но что-то тревожное было при воспоминании о нем, отчего-то сердце за него болело. В Москве мы с подругой почитали его стихи. Стихи души чуткой и страдающей. Как не страдать в этом мире умножающегося зла! Потом стали слушать записи на диске. Тут нам стало грустно и я до сих пор вот уже год при воспоминании об этом диске и о Саше плачу душой. Эта так называемая музыка убила все мысли и чувства, которые поэт выразил мелодикой слов. Я пыталась послать ему сообщение по Интернету, но что-то не получилось: плохо владею современными средствами связи. Написала рифмованные строки, чтобы как-то излить скорбь души, часто его вспоминаю, вспоминаю и его девочку, служащую ему. Хорошая девочка, но в ней той же силы вопль страдания, что и в нем, а может быть сострадания… Трагическая пара…

 

Стихи – дети поэта

 

Зачем Вы убиваете своих детей?

Зачем Вы отдаете их шаманам?

Зачем не мыслите о вечности своей?

И поддаетесь дьявольским обманам?

 

Творец Вам дал и жизнь, и силы, и талант.

И как небрежно с ними поступили:

За славу у развратников Земли

Кому мелодию души вручили?

 

Остановитесь, выпейте воды

Источника премудрости небесной,

Найдите силы вырваться из мглы.

Творец Вас ждет. Так поспешите!

 

 

июль 2009г.

 

Александр Ясень (Микрюков).  Ясень – псевдоним молодого поэта. Биографических сведений мало: родился приблизительно в середине 80-х годов 20 века на Украине  в городе Очакове. Учится (или уже закончил  учебу?) в Гитисе. Минутное общение с Александром, а затем с его стихами в книжечке «О Боге – значит о Любви» тронули сердце.